Ученый и власть

Выходит из печати сборник материалов, издаваемый по итогам широкого празднования в России в прошлом году  юбилея Александра фон Гумбольдта.  Сборник подготовил Международный союз немецкой культуры, в нем опубликованы материалы о многочисленных мероприятиях, прошедших в России, среди них - материалы Гумбольдт-коллега, который в сентябре-октябре прошлого года организовывал Институт энергии знаний.

В сборник вошла и статья профессора Татьяны Иларионовой, тезисы которой она представила частично на коллеге в Москве, частично на конференции в Байройте (Германия). Так, ее версия о том, почему Александр фон Гумбольдт не высказывался по поводу политической ситуации в России, сводится к следующему:

«Только одну фразу критики находим мы в его письмах из России – в письме брату Вильгельму от 9 июля 1829 года, когда он жалуется на то, что ни минуты не может побыть один, везде навязчивые приветствия, охрана, присутствие полиции. Наблюдатели и многочисленные исследователи наследия Гумбольдта обращают на это внимание: гуманист и приверженец идеям Великой Французской революции не мог не видеть безобразий русской жизни, крепостничества, экономической отсталости, политического угнетения. Но никогда, в том числе и по возвращении из России, он так и не высказал своего негативного к этому отношения. Сыграли свою роль деньги?

Думаю, дело было совершенно в другом. Он видел Россию и понимал, что ждет тех, кто оказал ему гостеприимство, начни он критиковать политику царя. Канкрин был для него не только «принимающей стороной», щедрым и к нему расположенным хозяином, которому не хотелось навредить, Канкрин оказался фактическим заложником Гумбольдта. И произнеси барон даже уже дома, в Пруссии, хоть одно неосторожное слово – Николай в два счета расправился бы с Канкрином. Но, как известно, Канкрин был и оставался на протяжении всей жизни доверенным лицом императора.

Но Гумбольдт делал выводы, как лучшим образом обустроить Пруссию, видя, в частности, крепостных в России, а ранее – рабов в Южной Америке и на Кубе. Именно его стараниями в 1857 году король Фридрих Вильгельм IV принял судьбоносное решение о том, что всякий раб, вступивший на прусскую землю, становится свободным и в ту же минуту прекращаются все  права господина на него».

Татьяна Иларионова остановилась так же на личности самого Канкрина, который, в отличие от Гумбольдта, служил царь-крепостнику, царю-ненавистнику евреев, сам внес большой вклад в укрепление этой николаевской мутной, душной политики. Ее вывод: ни Николай I, ни Канкрин не были гумбольдтианцами…

Выходные данные статьи:

Иларионова Т.С. Ученый и власть//Сборник материалов к 190-летнему юбилею путешествия в Россию Александра фон Гумбольдта. М.: Издательство «РусДойч Медиа», 2020. С. 72-75. – 0,5 п.л.